В стране и без того было неспокойно, а когда в дело вмешивается религия, то впору бежать.
Правда, этого делать Роб не собирался. Он сейчас спешил, но не из страны, а для встречи, о которой его просили.
Обычно такие встречи проходили на нейтральной территории, но было принято решение сделать всё тайно. Не хотелось даже случайных свидетелей. В доме Бёрка такое провернуть было бы сложнее, поэтому он сам приехал к Харрису.
Если описать их отношения двумя словами, то это будет «стойкий нейтралитет». Они пересекались временами, были знакомы, но никогда не конфликтовали и не откровенничали.
Дэниэла считали откровенно странным, но Роберту на все чужие тараканы было плевать, пока человек хорошо выполняет свою работу.
Чуть раньше положенного времени он уже стоял в дверях квартиры Харриса.
Капюшон на голове, скрывающий лицо, был нужен не только для защиты от снега, но и в целях маскировки.
– С таинственностью на этом всё, или маскарад продолжается? – спросил Бёрк, хмыкая.
Когда они договаривались об этой встрече, Харрис уверял его, что это дело государственной важности. Если ничего не решить сейчас, империи может наступить крах. Так как Роберт жил здесь и в ближайшее время не собирался менять своё место жительства, он, конечно, согласился встретиться. Правда, он не знал, что же так переполошило личного телохранителя императора, который обычно эмоционален, но безразличен к тому, что происходит вокруг.

Роб и не рассчитывал, что причина такой таинственности будет проста. Слаба Нимосу, Харрис сразу же перешёл к сути:
– Ну, ни о каком маскараде я, знаете ли, не просил…
Возможно, так и было, но Бёрк же не мог заявиться сюда при параде, ещё и телохранителей своих взять с собой. Может быть, ещё и на собственной машине нужно было приехать, чтобы уж точно не вызывать никаких подозрений? Никто ведь всё равно ничего не заметит!
– Хотел поговорить о Лидии Блу.
– Лидия…
Эту девушку Роб проблемой совершенно не считал.
Она была странной, но ничего плохого в странности не было. В Ремпете были другие проблемы, которым действительно следовало уделить внимание.
По крайней мере, Лидия была не из тех, кто открыто призывает людей к Криву и не планирует никаких восстаний и всего прочего. В то, что она говорит, Роб не верил, но ведь ничего страшного в лжи не было?  В конце концов, кто из них не лжёт по самым разным причинам? Арны – те и вовсе привыкли развлекаться по-своему. Если вспомнить, какие фокусы выкидывал сам Себастьян, когда на него ещё не давили обязанности императора, действия Лидии покажутся обычной шалостью.
– И что же в ней такого? – спросил Роб.
Ему казалось, что его пытаются впутать в какие-то дворцовые интриги, а они его не интересовали.
У Бёрка было много других дел, намного важнее. Что происходит во дворце – это его в данный момент не волновало.
– От неё нужно избавиться. Но, к сожалению, момент, когда её можно было легко и быстро прихлопнуть, уже утерян. Если она погибнет трагической смертью, сторонников у неё станет ещё больше. Появятся такие же псевдо-пророки, но уже не в количестве одной штуки. Теперь нужно действовать осторожно и сообща. Готовы поучаствовать, или вас уже успело затянуть в толстые сети её секты?
А вот тут Роберт удивлённо поднял взгляд на собеседника.
«В чём дело?»
Пожалуй, сомнения относительно «нормальности» Дэниэла Харриса имели место быть.
«Он всё это серьёзно? И почему у меня должно возникнуть желание убить Лидию?»
– Я не совсем понимаю, – сказал Роберт.
По его мнению, не было ни одной разумной причины, по которой от Блу нужно было избавляться таким радикальны м способом. Она не политик, не террористка, не член культа Крива. Даже если она и является представительницей побочной ветви Арнов, это ещё ни о чём не говорит. Не убивать не каждого из них просто так! К тому же, Роберт сильно сомневался, что инициатива исходит от императора.

Бёрк не собирался вот так всё обрубать, поэтому зарёкся от окончательных отказов, хотя больше всего был склонен к тому, чтобы не связываться с шизофрениками и их маниакальными идеями. Не было никаких доказательств, что Дэниэлу что-то приказал император, хотя Харрис и свято верит в то, что делает всё ради Себастьяна. У Роберта же в голове была предостерегающая мысль о том, что любой преступник всегда действует во имя высшего блага, как ему кажется самому. Только Роб не собирался пока причислять себя к тем самым преступным слоям.
– Уверен, что вы понимаете. Я защищаю императора, а вы – империю. Наши интересы схожи, так что и действовать нужно сообща. Лидия представляет угрозу, из чего следует, что нужно от неё избавиться. Разве не так принято поступать с врагами?
– С врагами – да.
С этим спорить было невозможно.
Методы Тайной канцелярии были именно такими. Сколько преступников просто «исчезли без вести» на территории Ремпета и других стран, не сосчитать. С некоторыми из них нельзя было разделаться законными путями, и тогда канцелярия пользовалась своими методами. Так было всегда и так будет продолжаться, хотя широкой общественности об этом никогда не будет известно. Даже если кто-то догадывается, доказательств найдено не будет – нет никаких записей, подтверждающих это.
– Кто докажет, однако, что она действительно представляет угрозу?
Роберт не спорил с тем, что мог посодействовать планам Дэниэла. И, тем не менее, ему он доверял не настолько. Не в обиду Харрису, в интригах он пока ещё не настолько преуспел.
Честное слово, если бы с точно таким же предложением к нему обратился Константин, сомнений было бы меньше. Редмонд всё-таки по этой части был мастером.
– Если была допущена хоть какая-то ошибка в наблюдениях, если есть хоть малейший шанс на это, последствия будут необратимыми.
Каждый сейчас старался быть осторожнее, чем обычно. Власть в империи сменилась сравнительно недавно. Любая ошибка сейчас могла обернуться жуткими последствиями.
– Если не устраивает только религия, которую она проповедует, то это не ко мне, а в Сеттер, к Кайлу Редмонду. Он является верховным иерофантом, он пусть и разбирается во всех религиозных течениях. Я не настолько сведущ в этих делах, чтобы браться рассуждать. Если же дело не только в религии, и Лидия действительно опасна для нашего императора, то мне нужны не просто слова, а реальные доказательства. Когда они будут – вот тогда мы и поговорим.