Добраться до Менаса было легко, но вот найти Стивена, с которым у Ортальда была, между прочим, назначена встреча, оказалось не так-то просто. Как только он сюда приехал, он подумал, что многие уже намеренно уехали в Менас и близлежащие города. Думали, что здесь безопасно. Может, так оно и было.
Ортальда сюда, однако, не поиски безопасности привели. Для него самым важным сейчас было вернуть, наконец, свою память. Он должен был стать самим собой, чтобы уже разобраться в себе.
В его замке Стивена не оказалось, и это Прайсу показалось в высшей степени неорганизованно, безответственно и непрофессионально, не говоря уже о том, что это было явным проявлением неуважения к человеку, который платит большие деньги за услуги, оказываемые медиумом.
Поначалу, когда ему только рассказали про Диаза, маг удивился тому, что простой наёмник может себе позволить такую жизнь. У него были знакомые, которые зарабатывали себе на жизнь магией. Они не бедствовали, но позволить себе выкупить целый замок и жить так, словно деньги вообще не играют никакой роли, не могли. Всё встало на свои места после того, как он узнал расценки на его услуги.
«Впрочем, и дар такой встречается крайне редко».
Наверное, хорошо родиться медиумом с необычными способностями. У многих из них были способности, превосходящие ожидания, но некоторые были даже за пределами любых фантазий, а когда эта способность ещё и должным образом развивалась… ну, тут слова излишни.
Около двух часов Ортальд просто так прождал в этом замке. Он не мог вернуться в Таурту ни с чем. Стивен Диаз был его последним шансом. Прайс предполагал, что, если наёмник не справится, никто не сможет этого сделать.
Звонки ему были бесполезны – Стивен просто не отвечал.
Примерно на пятый раз ему повезло. На звонок, наконец, удосужились ответить, и Ортальд, не скрывая своего недовольства, произнёс:
- Если вы забыли, то сегодня вы должны были заняться моим делом. И вот я сижу в вашем замке, но что-то вас я не нахожу. Зрение у меня не настолько плохое, как память!
Не разозлиться тут не получалось, потому что такое ожидание и пренебрежительное отношение кого угодно выведут из себя.

– Если всё сработает, я его пристрелю, – сказал он себе под нос.
Не было и речи о том, чтобы причинить хоть какой-то вред медиуму до того, как он поможет Ортальду. Для него на первом месте сейчас стояла его память. Его воспоминания были в приоритете, так что скверный характер и наглость медиума можно было и потерпеть.
– Естественно, вы не могли меня увидеть в моём замке, ведь меня там не было. У меня много способностей, но я не научился себя клонировать. Если вы закончили, то вот. Выпейте это, а я приступлю к своей работе.
Несмотря на свои размеры и безобидный белый цвет, таблетка на ладони Диаза выглядела не такой уж и безвредной.
Способности Стивена были связаны с контролем снов. Насколько Прайс сумел понять из того, что он прочитал и слышал об этом медиуме, попадая в чужой сон, он полностью его контролировал. Иными словами, он мог делать всё, что захочет, без ограничений. Само собой, что для того, чтобы начать работать, Стивену нужно было, чтобы Ортальд уснул. И, тем не менее, сомнения у Прайса были.
– Это нельзя сделать в какой-нибудь другой обстановке? – спросил он.
Его не устраивало выпить это белое нечто, свалиться прямо здесь, на холодную землю. Спать в таких условиях – то ещё удовольствие.
– И я имею в виду, что мне не нравится идея валяться здесь, видя крепкий сон, пока кто угодно может до меня добраться.
Идея оказаться беззащитным ему не нравилась.
Ортальд сполна за эти месяцы понял, что это такое.
Потерять память, не знать, кто это сделал, не знать о себе ничего – это то ещё испытание. И всякий раз, когда он засыпал и просыпался, он делал это с той мыслью, что просто кто-то другой пожелал для него такой жизни.

– Конечно. И с другим медиумом. Если, конечно, найдёте.
Этот ублюдок знал, о чём говорил. Ортальд имел уже несчастье убедиться в том, что помочь ему мог не каждый, что делало Стивена его последней надеждой. Медиум этим откровенно пользовался.
– Ваша тушка вряд ли кого-то заинтересует.
– Хорошо, – процедил он сквозь зубы.
Выбора ему, похоже, не оставили.
Играть по чужим правилам ему не нравилось, но Прайс столько времени это делал, сам того не зная, что ещё один раз вряд ли мог что-то изменить.
Ортальд сел на землю и решительно выпил таблетку. В первое время ему казалось, что ничего не происходит, но потом он как будто оказался в другом месте. В горах, если быть точнее. Нельзя было так сразу сказать, нравилось ли ему здесь, однако смена обстановки была какой-то слишком резкой. И ощущения были странными, хотя он не мог их описать подробно.
Пока маг пытался сориентироваться и понять, что ему делать, ничего такого особенного не происходило. Потом он услышал голос, который бы не хотел слышать:
– Мне здесь нравится. Чувствую себя настоящим властелином мира.
Ему казалось, что с самооценкой у медиума проблем не было. Ну, кроме того, что она была чрезвычайно завышенной. Как и самолюбование, которому Диаз, судя по всему, предавался всё своё свободное время.
– По-моему, вы и без того так считаете, – счёл нужным подметить Ортальд.
– Хотите вернуть воспоминания – они там.
«В смысле?»
Подойдя к краю, он посмотрел вниз.
Там ничего не было, и непонятно, что ждало его внизу. Не похоже было, чтобы кто-то заботливо нацепил внизу сетку, чтобы никто не разбился при падении. Прыгать и проверять самолично – это настоящий суицид.
Прайсу не хотелось умирать. Он не знал, что случится с ним в реальном мире, если в этом он вдруг умрёт.
Только он хотел обо всём это сообщить Диазу, как почувствовал, что падает вниз.
– Ты идиот! – крикнул он.
Он падал вниз неумолимо, и не было никакого шанса хотя бы за что-то зацепиться. Он просто летел вниз.
Волновался Прайс зря. Он не почувствовал удара и, кажется, был жив.
Находился он в Уаджее, в своём доме. Это место Ортальд узнал сразу, и мысль эта была такой чёткой, что маг даже сам удивился.
Маг принялся обходить дом. Его давно уже здесь не было, а это место казалось таким родным.
– Я начинаю вспоминать…
Он не оглядывался, чтобы проверить, здесь ли находится Стивен. И тем не менее, обращался Ортальд к нему, потому что не сомневался, что медиум где-то рядом.