Вольф проснулась от того, что ей показалось, что она упала с кровати. По ощущениям именно это и случилось – она упала откуда-то сверху. Правда, пол не должен был быть таким мягким, но это Вольф списывала на то, что ещё не до конца пришла в себя.
– Нет, просто показалось, – открыв глаза, констатировала Вив.
Она лежала не на полу, так что можно было закрыть глаза и продолжить спать.
Минут через пять она открыла глаза, окончательно просыпаясь. Тут уже было не до сна, потому что Вивиан точно помнила, что засыпала она у себя в квартире, а сейчас она была где-то в совсем другом месте.
«Что это? – размышляла Вольф, вскакивая на ноги. – Всё ещё сон? Сомнамбулизм? Расстройство личности?»
Ставить диагнозы ей было не впервой, но сложно о чём-то судить, когда речь о самой себе.
Вообще-то, никаких патологий за собой она не наблюдала, но, может, потому и не замечала ничего, что была не в себе? Среди психологов ходит шутка о том, что каждый из них сам является прекрасным кандидатом на палату в дурке. Но сейчас было не до шуток.
«Где я?»
От резкого движения, сделанного до этого, у Вольф кружилась голова, и она снова села.
Сколько бы она ни силилась вспомнить, это место не было ей знакомым.
«Я как будто в каком-то музее искусства», – подумалось ей.
Вокруг всё было обставлено так, словно здесь жил, по меньшей мере, какой-нибудь меценат. Судя по дороговизне мебели и вообще всей обстановке, истина была где-то рядом.
Владелец этого великолепия был явно музыкантом. Или художником. Либо скульптором. В целом, человеком, который очень близок с искусством. Маловероятно, что кто-то будет держать в своём доме рояль и ряд других музыкальных инструментов просто для красоты. Картины на стенах тоже были подобраны с определённым вкусом.
«Знакомый стиль».
С арт-терапией Вольф была знакома не очень хорошо, потому что этот отдел психотерапии не был её специальностью, но кое-что поверхностно она знала.
«Только не говорите мне, что…»
Вивиан даже додумать не успела, потому что открывшаяся дверь стала подтверждением её не очень приятной догадки.
«За что?»
К вампирам она, вроде бы, не относилась никогда предвзято, но как-то так получалось, что каждая её встреча с ними заканчивалась плачевно.

– Твоё выражение лица говорит о многом.
Вив ещё пребывала в шоке, поэтому не могла ничего ответить на это высказывание.
Шок – это нормально в подобной ситуации. Это обычная реакция нервной системы на похищение, ещё и вампиром, с которым Вольф не думала ещё раз встретиться.
В прошлый раз ей показалось, что он не так уж и плох, если так тонко чувствует этот мир и может создавать такие шедевры. Но страх всё равно был. Сложно не бояться того, кто может лишить её жизни, не напрягаясь. Ему же достаточно всего лишь маленького движения, чтобы всё закончилось.
- Да… неожиданно.
Наваждение ещё не спало, и Вольф старалась привести мысли в порядок как можно скорее.
- И, вообще-то, в прошлый раз это было сказано просто чтобы сказать. Я имею в виду, это была всего лишь любезность, не более.
Мало кто захочет повторной встречи с потенциальным убийцей. Вив тоже не хотела, каким бы привлекательным он ни казался.
А Николас тем временем, словно ничего необычного не происходит, вёл светскую беседу.
- Здесь… довольно… мило.
Она осторожно подбирала слова, но это было совсем не то, что Вольф хотела сказать.
Милым это место назвать было сложно. Оно было органичным, очень хорошо сочеталось с Николасом, но точно не было милым. Здесь нужно было какое-то другое слово.
- Мне кажется, это место тебе соответствует. Кстати, а где мы? – невинно поинтересовалась она.

Прийти в себя окончательно Вив что-то мешало.
Скорее всего, это было присутствие Николаса. Рядом с ним никогда нельзя было оставаться спокойной и расслабленной. Его непредсказуемость настораживала, как и знание о том, что этот вампир был попросту опасен. Всё в нём в буквальном смысле кричало о том, что нельзя переходить ему дорогу.
– Тебе это вовсе не обязательно знать.
– Как скажешь, – быстро согласилась Вивиан.
Ей не хотелось с ним спорить, особенно когда не было ясно, чего от неё хотят и когда отпустят. Вольф хотелось надеяться, что и в этот раз она отделается лишь лёгким испугом и задумчивостью. Время от времени она до этого всё-таки мысленно возвращалась к Николасу. В каком-то роде он её заинтриговал, где-то на грани профессионального и личного интереса.
Чтобы не томиться в ожидании того, что предпримет вампир дальше, Вольф взяла ситуацию под свой контроль. Или, точнее будет сказать, что она попыталась это сделать.
– Не сыграешь что-нибудь? – спросила она, подойдя к роялю. Музыкальный инструмент, кстати, тоже выглядел как целое произведение искусства. Вольф бы не удивилась, узнав, что сделал его на заказ какой-нибудь известный мастер.
Творчество, кажется, было отдушиной Николаса, и в нём он знал толк. У него был свой стиль и своё видение, хотя в критике он был очень жёстким.
Вивиан устроилась в кресле и постаралась расслабиться. Не стоило показывать свой страх, даже если она подсознательно знала, что её привезли сюда не для того, чтобы убить.

Вивиан чувствовала, что её уносит куда-то.
Николас был очень впечатляющей личностью и умел удивлять. Вне всякого сомнения, в нём была заложена жестокость, и, в отличие от угроз простого человека, если он пообещает кого-то убить, скорее всего, так всё и будет. Но вместе с тем… Вивиан было сложно назвать его абсолютным злом.
Вообще, мир на чёрное и белое она никогда не делила. Такая позиция неверна в корне.
Кому, как если не Вивиан, знать о том, что в каждом человеке есть и тёмное, и светлое начало? Разница была в том, что большинство умело держать тёмную сторону под уздой. Они себя хорошо контролировали и понимать ч1тко, что хорошо, а чего не стоит делать. Но бывают обстоятельства, при которых моральные устои, какими бы крепкими они ни были, рушатся. Это может случиться из-за сильного потрясения, резких перемен в жизни или если прожить слишком долго по человеческим меркам.
Долголетие, наверное, не приносит радости. Иногда бывает, что разочаровываешься в мире уже на втором или третьем десятке жизни. Каким же деформациям подвергается психика, если всё это наблюдать на протяжении веков?
Нет, Николас не вызывал у её отвращения или ненависти. Вольф испытывала понятный страх, ведь вампир был сильнее неё. Однако от него не хотелось бежать без оглядки, не хотелось его проклинать.
Музыка, которую она слышала, была переполнена одиночеством. Там были и другие эмоции, но одиночество и внутренний холод пересиливали всё остальное.
У Вив захватывало дыхание, а к горлу подступал комок.
«Тот, кто может с помощью музыки заставлять окружающих испытывать такие эмоции, не может быть чудовищем,».
Когда Николас закончил играть, она подошла поближе, рука автоматически потянулась в его сторону. Вольф резко себя одёрнула до того, как прикоснулась к Карстену.
«Нет!» – твёрдо сказала она себе.
Что бы это ни было, что бы ни происходило между ними, этому нельзя было давать выход.
Вольф привыкла в своей жизни к порядку, а вампир в него не укладывался. Это был ураган, который рушил всё и увлекал куда-то очень далеко. Вив не была к такому готова и не могла позволить себе, как сестра, поступать неразумно и рисковать своей жизнью. Иногда ей хотелось приключений, но у мага присутствовал и здравый смысл.
– Я бы хотела, чтобы меня отвезли назад, домой, – сказала она тихо.
Не так всё должно было закончиться, и у Вольф было ощущение, что сейчас она рушит то, что ещё даже не было создано. И даже несмотря на то, что она ощущала какой-то дискомфорт из-за этого, Вив твердила себе, что поступает правильно. Решение было верным, по-другому и быть не должно.
– И кстати, ты очень здорово играешь…. Ни за что не поверю, что у вампиров нет души.