Эрика не переживала из-за предстоящего мероприятия. Да, оно было намного важнее, чем все предыдущие её заказы, но ведь она была магом, не обделённым талантом, поэтому и бояться ей было нечего. Она справится, что бы её там ни ждало.
Во дворце Эрика раньше никогда не бывала, но не разглядывала его оформление, потому что ей требовалась концентрация. Она не хотела облажаться перед самим императором, потому что понимала – после такого ей придётся спешно собирать вещи и переезжать в другую страну, желательно как можно дальше от Ремпета.
Почему наняли её, Бартель не знала. Во дворце было много способных магов. Император мог бы взять кого-то из Совета магов, ведь это самые одарённые и самые сильные маги империи. Однако он решил привлечь человека со стороны.
Бартель проводили в кабинет, где пока никого не было. Она заняла один из стульев и принялась ждать остальных участников сегодняшней встречи.
Её предупредили, что император будет с кем-то беседовать, а Эрика должна была незаметно просканировать этого человека. Конечно же, она не должна была никому рассказывать о том, что сегодня увидит и услышит, но об этом Эрику предупреждать было не нужно, ведь и так всё ясно.

Повод потерять себя и чувствовать рассеянность у Бенджамина был, но он держался уверенно. Его сын сейчас был в больнице, и за то, чтобы он вернулся к жизни, отвечали самые лучшие врачи и маги империи. Его должны были спасти, и Бенджамин в это верил. Боги не могли отобрать у него единственного наследника и ввергнуть империю в хаос.
Несмотря на свою дальновидность, император никогда не задумывался над тем, что будет делать, если однажды что-то случится с Себастьяном. Он просто не допускал такой мысли.
Сыновья вне брака у него были, но Бенджамин никогда не позволит им хотя бы приблизиться к трону. Только один человек может унаследовать империю от него, и это его законный сын, Себастьян Арн. Он обязательно придёт в себя.
Расследованием занимался следственный комитет Таурты, но Арн уже распорядился о том, чтобы дело передали в Тайную канцелярию. У них было больше власти, да и специалисты были более квалифицированными. И он лучше доверит следствие Роберту, чем кому-то ещё.
К сегодняшней встрече с послом Стрейта Бенджамин был готов, но больше морально. Мириться с повадками этого идиота он не будет, потому что императору и не положено на такое закрывать глаза, но он знал о культуре этой страны, поэтому заранее был готов к тому, что Джастин Мортон не явится один.
– Это черновой вариант соглашения между нашими странами, – сказал император после обычных приветствий. – Пока идёт обсуждение, вы можете внести необходимые правки в текст.
Его секретарь положил на стол чёрную папку с документами.
Свидетелей этой неофициальной встречи было много, но Бенджамин не обращал внимания ни на своих людей, ни на людей Мортона. Они пока были только мизансценой, а ещё и надёжной охраной в случае непредвиденных обстоятельств. Бен уже понял, что от Мортона можно ожидать всего.

Ждать Эрике пришлось недолго. Через несколько минут после неё появился вампир, довольно симпатичный, но уж очень серьёзный. Наверное, тоже понадобился императору для подстраховки – или как это всё назвать? Почему-то Эрика была уверена, что брюнет играет на стороне императора, а не на стороне посла.
Тот, кстати, пришёл с небольшим опозданием, в сопровождении… нет, не просто девушек, а рабынь. Это было видно по тому, как они одеты, и по цепям, сковывающим их руки и ноги.
Для цивилизованной страны, пусть даже зовущей себя империей, это зрелище было диким, и поначалу Бартель даже едва не задохнулась от удивления и нахлынувшего на неё возмущения. Какой кривов закон позволяет вот так распоряжаться человеческой жизнью? Это было… неправильно и… жутко!
Она понимала, что не должна ничего делать, но как можно было спокойно смотреть на такое? Может быть, в его стране такое и считается нормой, но в Ремпете человеческая жизнь ценилась, и от рабства они отказались ещё даже до Средневековья! Разве не должен посол уважать местные законы?
«Чтоб ты сдох от удушья, гад!» – подумала Эрика.
К сожалению, это проклятье не сбылось.
Она с усилием отвела взгляд от посла и его своеобразной свиты и приняла безразличный вид.
«Не вздумай ничего говорить!»
«Я, что, на дуру похожа?!»
Развлечения ради Бартель решила представить, как она колотит сковородой по башке этого надменного посла. Кстати, как там было его имя?.. Эрика никак не могла его вспомнить.
В комнату вошёл император, и Бартель почтительно поднялась с места.
Придворному этикету её не учили. Честно говоря, Эрика даже не знала, существует ли он сейчас. Однако ей были известны обычные правила вежливости, которые в данном случае нельзя было обойти стороной. Если посла можно было не приветствовать, потому что он осёл, то императора в любом случае нужно было. И, к тому же, Эрике он нравился больше, чем псих, сидящий рядом с ним.
Все уселись по местам и удобно расположились.
Эрике не понравилось, что с этими бедными девушками обращаются хуже, чем с собаками. Это больно по ней кольнуло, но она никак не могла это исправить и не могла им помочь. Бессилие, наверное, было наиужаснейшим чувством. Ты видишь проблему, она прямо перед тобой, но ничего не можешь сделать.
– Это черновой вариант соглашения между нашими странами. Пока идёт обсуждение, вы можете внести необходимые правки в текст.
«Он ещё и правки будет вносить? – подумала Бартель ещё более возмущённого. – Да такому гаду вообще права слова нельзя давать! Он же конченный идиот!»
Ей казалось, что ничего хорошего в конце не выйдет, раз в деле участвует такой человек как посол Стрейта. Когда человек сам по себе дерьмо, он не может сделать ничего хорошего. Ему, в принципе, такое и в голову прийти не может.
На его сознании не стояло никаких блоков, поэтому чтение мыслей ничего не затрудняло.
Маг просто это отметила, а сама пока не лезла. Не было необходимости. И нужно было подготовиться к тому, что она там увидит. Бартель не ожидала наткнуться на прекрасную долину. Скорее всего, мысли будут такими же отвратительными, как и сам человек.

Переговоры, даже неофициальные, бывали утомительными. Бенджамин уже привык к этому, но отдых требовался даже императору, хотя многие полагали, что в нём заключена неиссякаемая энергия. Может быть, раньше так и было, но времена менялись, и время никогда не стояло на месте. Возможно, он постарел больше, чем ему казалось.
– Включите пункт о невмешательстве во внутренние дела нашей страны. Я имею в виду, что наши обычаи – это наше личное дело.
– Мы всегда уважаем культурное наследие других стран, – произнёс император, – но уважение должно быть взаимным. В вашем случае я этого не вижу.
Арн красноречиво посмотрел на сопровождение посла.
Проявленное им неуважение выходило за любые рамки. Джастин Мортон должен был помнить, что он идёт не в бордель, а на встречу с императором Ремпета. Свои личные дела он мог бы оставить за пределом этой комнаты, но не захотел этого делать.
Бенджамин стоял перед выбором – подчёркнуто не обращать внимания на все выходки Мортона и ждать, когда он покинет его страну, чтобы не провоцировать войну со Стрейтом, или же самому выставить вон этого зарвавшегося щенка. Впрочем, и в том, и в другом случае отношения со Стрейтом испортятся. Бен хорошо изучил братьев Мортонов, и он знал, что президент Стрейта не оставит такое без внимания. За брата он на самом деле мог начать войну.

– У тебя не возникает вопросов? – прошептала Эрика, обращаясь к вампиру. – Например, почему мы здесь? И до каких пор нам изображать статуй?
Участвовать в обсуждении не хотелось, потому что не хотелось и говорить с послом Стрейта, но просто сидеть и слушать тоже было скучно. У вампира, может быть, выдержка была получше, потому что он не выглядел скучающим. Наверное, во всём происходящем он даже находил какой-то смысл, в отличие от Эрики, не смыслящей ничего в политике.
Здесь не произносились непонятные термины, но даже их отсутствие не спасало Эрику. Ей просто было не интересно.
– Включите пункт о невмешательстве во внутренние дела нашей страны. Я имею в виду, что наши обычаи – это наше личное дело.
«Ну раз это обычай Стрейта, то я – достопримечательность Ремпета!»
Захотелось громко фыркнуть, но, помня о том, что находится не одна и не у себя дома, Бартель сдержалась.
«С удовольствием долбанула бы тебя по голове чем-нибудь тяжёлым».
– Мы всегда уважаем культурное наследие других стран, но уважение должно быть взаимным. В вашем случае я этого не вижу.
«Аплодирую стоя».
Бартель считала, что не нужно было прогибаться под кого бы то ни было, особенно если это козлоподобные существа. Этот посол слишком много на себя брал, и его нужно было усмирять. Пока ничего стоящего он не сделал, но при этом трепал, кажется, нервы всем, кому не посчастливилось с ним пересечься.
Была такая категория людей. Им нужно было всё и сразу, и они считали себя лучше всех. У некоторых, как у мистера Мортона, была власть, так что они чаще всего получали то, что хотели, а остальные добивались своего через обман и предательство.
Императору, судя по выражению его лица, тоже не нравилось сопровождение посла Стрейта. Ремпет не был привычен к такому. Наверное, никогда и не придёт к этому.