Ник уже успокоился и с удовольствием рисовал. Красная краска закончилась, а он вдруг понял, что именно этого цвета ему и не хватает. Но, между прочим, он знал, где взять замену этой краски – её как раз сейчас везут сюда.
Он с удовольствием представлял себе, как разорвёт на куски ублюдка, укравшего у него артефакт. Он был ценен тем, что являлся частью одного древнего ритуала. Николас был единственным его обладателем, и всем это было известно. Никакая наглая тварь не смеет прикарманивать то, что принадлежит ему.
Из этой ситуации Николас собирался сделать наглядное пособие для всех остальных. Больше никто не будет его грабить.
Карстен пылал праведным гневом, но, как уже было отмечено, он остывал. Дело уже относительно уладилось, потому что его люди нашли вора. Подождать ещё немного – и можно будет свершить свою месть.
Наконец, он услышал шаги, но краски и кисть в сторону не отложил. Его посетило вдохновение, а его нельзя было втаптывать в грязь и откладывать на потом. Искусство должно быть всегда на первом месте.
– Так вот, значит, кто…
Посмотрев на вора, Николас осёкся. Девушку просто втолкнули в комнату и ушли, чтобы случайно Карстен и их не прихлопнул. А он мог, потому что при вине виновницы его плохого настроения нервы снова начинали шалить.

«Не ожидал».
Чтобы не испортить картину, Нику пришлось всё равно отложить кисть в сторону. Он придерживался мнения, что одну картину рисуют единожды, и если он сейчас испортит эту, уже ничего нельзя будет сделать. Картина будет потеряна, а вдохновение в следующий раз навеет новый образ.
Он ничего больше не говорил, разглядывая гостью и думая, как с ней поступить. По-хорошему, следовало бы просто её убить, а тело вывесить где-нибудь на заборе резиденции, но все знали, что по-хорошему – это не про Николаса Карстена. Что же до вывешивания трупов мёртвых брюнеток на заборы, то этого некоторые субъекты могли не оценить, а его предупреждение расценить совсем иначе. Народ нынче стал очень глупый…
– Что, дар речи потерял?
Его молчание наглая женщина расценила совсем не так.
Вампир хмыкнул и ещё больше закатал рукава, словно готовясь к серьёзному действу. А, может, так и было…
– С тебя новая кофточка – ты только посмотри, что сделали с ней твои долбаные люди! И да, ещё с тебя деньги на проезд, потому что своих денег у меня нет – благодаря тебе, я оставила всё дома.
Николас посмотрел на кофту и довольно ухмыльнулся:
– Так даже лучше.
Но затем он посерьёзнел, потому что эта дура подумала, что ей всё дозволено. Она забывалась. В этих стенах всё, что угодно, мог делать только он, потому что правила устанавливал тоже он. За любое нарушение следовало наказание. Порядок можно было поддерживать только так. Карстен не привык спускать кому-то проступки и просчёты, потому что к этому быстро привыкают, а потом такие послабления ведут к разгильдяйству.
В одно движение оказавшись рядом с брюнеткой, Николас резко, с размахом ударил её по щеке – не за воровство, а за наглость. Он с удовольствием проследил за тонкой дорожкой крови, указательным пальцем стёр её и поднёс палец к губам, пробуя кровь на вкус.
Переплетение вампирской и человеческой крови оказалось довольно интересным, и Карстен, грубо притянув женщину к себе за волосы, с силой впился клыками в её шею.

Карстена сопротивление возбуждало. Ему нравилось, когда жертва вырывалась, боролась за свою жизнь, выкидывала всякие фокусы, лишь бы продлить минуты или даже выторговать себе свободу. Это было интересно и захватывающе.
Однако поднимать на себя руки он никому не позволит.
Вампир увидел, что его жертва добралась до вазы. Это была не подделка, а настоящая ваза времён династии Вестерлундов. Антиквариат, за который многие коллекционеры бы убились.
– Я бы не советовал, – предупредил Ник. – Ты и так похитила у меня артефакт… если ещё и вазу разобьёшь, выносить тебя отсюда тоже будут по частям.
Николас ценил красоту и оригинальность. Второй такой вазы он уже не найдёт, поэтому той, что держало в руках это недалёкое существо, он сильно дорожил.
Слов она не понимала, поэтому Ник буквально вырвал вазу у неё из рук и бережно опустил на пол.
– Ненавижу, когда кто-то портит моё имущество, – сказал он. – Терпеть не могу, когда у меня крадут! И брюнеток я тоже ненавижу! И непонятных существ, смешавших в себе кровь вампира и человека, я тоже не люблю – почти так же, как блохастых тварей!
Тон голос Карстена постепенно становился всё громче.
Он схватил воровку за волосы, свободной рукой избавляя её от одежды, которая и так уже ни на что не годилась.