Мишель так и знала, что тот нежданный визит к Роберту Бёрку ей ещё аукнется. Она ждала увольнения, но Константин Редмонд оказался более понимающим, чем она думала. Или же он чувствовал вину за то, что произошло с её родителями, ведь в то время руководителем ТК был он, а не Бёрк. Он мог бы рассказать ей всё сам, но вместо этого пошёл более официальным путём, так что сегодня Мишель предстояла встреча с Виктором Бланшем.
Она многое о нём слышала. Кто-то его побаивался даже работая в следственном комитете. А ещё Мишель знала, что Виктор Бланш приходился Константину племянником.
Грейс не удивилась, что выбор пал именно на него.
Они просто должны были встретиться, и Виктор ответит на все её вопросы.
Хотя, конечно, на все он ответить не сможет. Мишель не надеялась услышать здесь только правду и ничего, кроме правды. Те, кто работал в следствии, были первыми лгунами в империи. Им приходилось иметь дело с ложью каждый день, поэтому для них она не имела значения.
Для заместителя главы ТК Виктор был ещё очень молод, и это Мишель отметила, разглядывая его по мере приближения.
Встретились они недалеко от театра. От дома было не так далеко, поэтому ей было, в принципе, очень удобно. Сразу после того, как они закончат, она пойдёт домой и хорошенько выспится, потому что вряд ли будет способна на что-то большее. По опыту Мишель знала, что такие беседы сильно утомляют.
– Здравствуйте, – поздоровалась она первой.
Виктор Бланш должен был знать, наверное, как она выглядит, но на всякий случай она добавила:
– Я Мишель...
Говорить, что она от мистера Бёрка, уже не нужно было. Слишком много очевидных фактов за одно предложение.
Она принялась терпеливо ждать, что ей скажет Виктор. Он был известен тем, что любит переходить сразу к делу, поэтому можно было не ждать от него долгих предисловий. Это было хорошо, потому что они не будут тратить драгоценное время на пустые разговоры.
"Я просто должна услышать хотя бы часть правды от кого-то", – подумала Грейс.

Если Мишель будет задавать правильные вопросы, сможет узнать что-то новое о гибели её родителей. Она никак не хотела признавать, что это был несчастный случай. Такую возможность она даже не допускала, потому что были те, кому было выгодно убрать добросовестных учёных, чтобы скрыть результаты их исследований. Просто так такие, как они, не умирают, а любой несчастный случай можно подстроить.
– Вы опоздали.
"О нём всё-таки правду говорили".
– Мистер Бёрк уже сказал вам, что ничего не знает о той операции, и это правда. Всё это происходило ещё до того, как он стал главой нашего ведомства. Вы узнаете правду только потому, что так захотел мистер Редмонд.
Он подчеркнул своими словами, что ей сделали одолжение, но Мишель это проглотила.
Чтобы узнать правду, Грейс могла оставить без внимания много чего, включая и грубость, и насмешки, и высокомерие, и презрение. Её самолюбие не играло никакой роли.
Мимо с шумом проезжали машины, и парапсихолог встала поближе к Виктору:
– И в чём заключается эта правда? Что вы можете мне рассказать из того, что я не выяснила сама?
Было несправедливо говорить, что она что-то выяснила сама, ведь тот документ был опубликован не по её велению. Тем не менее, не это сейчас было важно. Значение имело только содержание тех бумаг, и Мишель очень хотела, чтобы кто-то сказал ей, что всё это ложь. Кто-то должен был её убедить в том, что кто-то просто пытается таким образом скопрометировать государство и власть. Но чтобы Грейс поверила, нужны были доказательства.
– Ведь всё это правда, не так ли?
Она смотрела на Виктора требовательным взглядом. Знала, что его этим не пронять, но эмоции были сильнее неё. В ней снова поднимался её гнев, а боль только преумножала его.

Глядя на Виктора Бланша, Мишель не думала, что он занимает такой высокий пост. Когда ты стоишь где-то у власти, тебе приходится быть обходительным, а в Бланше этого не было. Даже Константин, между тем, умел быть обаятельным, хотя по факту был во много раз страшнее и влиятельнее заместителя главы Тайной канцелярии.
– Ядерная физика – это не просто важный проект, – сказала она. – Не мне вам объяснять, как важно это было для государства.
Она не верила словам Виктора Бланша, сказанным для того, чтобы разубедить её в своей правоте.
Несмотря на то, что мистер Редмонд больше не являлся главой Тайной канцелярии, он не отправил бы её к человеку, который бы раскрыл все секреты канцелярии и рассказал бы правду в чистом виде. Сейчас в их мире не принято было вообще говорить абсолютно правдивые вещи.
Грейс услышала чьи-то неторопливые шаги рядом, обернулась, но не обнаружила никого.
"Неужели я так нервничаю, что у меня начинает развиваться паранойя?" – подумала Мишель.
Она нервно дёрнула плечами и вновь вернулась мыслями к её разговору с Виктором. Его нужно было завершить, раз они его начали.
– Вы меня не убедили, – сказала она.

Никто не собирался говорить правду. Это было не выгодно, а людям нужна была ложь для манёвренности. Подводные рифы нужно было как-то обходить, и для того и выдумали "ложь во благо". Вот только там, где одни видят благо, другим видится невероятная жестокость и невообразимый цинизм.
Парапсихолог ничего не смогла сказать – её сбили с ног. Возмутиться она тоже не успела, потому что её рывком подняли на ноги.
– Я не специалист по магии, но заклинание, кажется, необычное.
– Какое ещё заклинание? – спросила Мишель.
От незнакомца, несущего какую-то чушь, хотелось отойти подальше, но он этого не позволил.
В следующую минуту они побежали, и Грейс беспомощно посмотрела на Виктора, умоляя его не оставлять её наедине с этим душевнобольным.
Мужчина бегал очень быстро, и Мишель за ним не поспевала. Она была благодарна Нимосу за то, что на ней была обувь без каблуков – с ними бы она запросто сломала себе обе ноги, а может, ещё шею в придачу.
– Что вы творите? Остановитесь!
В конечном итоге, случилось то, чего Грейс и боялась. Она просто споткнулась и упала, перед этим немного проехавшись по асфальту. Это было не очень приятно. Больно, к тому же. На коленках останутся синяки, так что прощайте, юбки и платья до колена.
Мишель не знала, целы ли её ноги и сможет ли она встать. Проверять было боязно, поэтому она так и лежала в надежде, что ей кто-нибудь поможет, пусть даже этот сумасшедший. Если она сможет ходить, то сама от него убежит.