Патологоанатому предстояло ещё разобраться, для чего его вызвали во дворец, но на это уже не оставалось времени. Остин ехал в резиденцию императора.
В последнее время отношения между дворцом и Тайной канцелярией изрядно испортились, и это ни для кого не было секретом. Такими напряжёнными они, пожалуй, не были даже при предшественнике Роберта, хотя Константин Редмонд, если быть объективным, был той ещё сволочью.
Все эти выяснения отношений никак не касались лаборатории, поэтому Остин и был удивлён.
Фурнье вышел из машины и неторопливо направился к массивным воротам. Подъехать прямо к ним не позволила совесть.
– Остин Фурнье, – дружелюбно представился он.
Связавшись с кем-то по рации, императорский гвардеец пропустил его внутрь.
Навстречу Остину уже кто-то шёл.
– Мистер Фурнье, доброе утро. Я вас провожу. Следуйте, пожалуйста, за мной.
Сама вежливость, но что же за ней кроется?
Важной фигурой себя он не считал, хотя и хранил множество секретов Тайной канцелярии. Трупы могут хранить очень много секретов, не говоря уже о том, что каждая улика проходит через лабораторию. Тем не менее, есть более надёжный способ получить все эти секреты и в обход лаборатории, потому что свою отчётность они тоже сдают, как полагается, начальству.
– Сюда.
Перед Остином открыли дверь в какой-то кабинет. Возле двери стояла охрана, как будто пресекая любую попытку к бегству.
Пожав плечами, он вошёл внутрь, и дверь за ним мягко закрылась.

Тревожные колокольчики в голове звучали уже очень громко, но пока Остин не чувствовал никакого подвода. Впрочем, с ним только поздоровались.
- Доброе утро, мистер Рид.
Глава императорской гвардии играл огромную роль не только при дворе. К тому же, и Бенджамин Арн, и его сын наделяли его особыми полномочиями. Они оба доверяли ему.
– Располагайтесь. Простите, что пришлось вызвать вас в такое раннее время, но мне подумалось, что так будет удобнее – вам не придётся искать оправданий для опоздания.
Контекст Остин уловил сразу. Недаром же он работал в Тайной канцелярии уже столько лет.
Встреча, значит, была конфиденциальной. Об этом можно было догадаться, когда его тайно вызвали во дворец, но сейчас Рид говорил ему об этом почти что прямым текстом. Что-то здесь было явно нечисто.
Кофе Остина тоже не заинтересовал, и он с напряжением ждал, что же скажет Гарри.
Наконец, эти слова прозвучали:
– В последние недели я изучал доклады, поступающие из Тайной канцелярии, и пришёл к выводу, что чего-то в них не хватает. Это меня смущает.
- И чего же в них не хватает?
Он подумал, что, если вызвали его, то недочёты, о которых говорил Рид, связаны с работой лаборатории. Только это было невозможно – Остин проверял каждый свой доклад прежде чем сдать его. Остальные делали точно так же. Лаборатория не упускала ни одной детали.
И, тем не менее, Гарри Рид утверждал, что чего-то там не хватает. На шутку это не было похоже, потому что начальник императорской гвардии не мог быть шутником, особенно когда дело так важно.
- Я, честно признаться, не понимаю, на что вы намекаете. Я уверен в том, что в наших отчётах не может быть чего-то пропущено, случайно или преднамеренно. Могу поручиться не только за себя, но и за всех остальных, кто работает в лаборатории Тайной канцелярии. Если что-то и пропало, то оно пропало уже после того, как покинуло пределы лаборатории.

Остин не знал, что ему говорить дальше. От него чего-то ждали, но выводы, которые мог делать Остин, не были точными. То есть, к ним мог логическим путём прийти каждый, но логика не всегда может быть ответом на любой вопрос. Всегда есть вариант, что что-то где-то было упущено.
Сейчас Остин не хотел делать никаких выводов. Его работа – это вскрытие и изучение трупов. Что там дальше происходит с той документацией, которую они подают начальству, – это не его тревоги. Пусть с этим вопросом напрямую обращаются к руководству лаборатории при ТК, или к Виктору Бланшу, или к Роберту Бёрку.
Впрочем, их, наверное, и подозревают в том, что кое-какие сведения были изъяты перед тем, как были отправлены во дворец. Но что же Остин мог с этим сделать? Он ни за кем из них не следил, но, даже если бы и следил, он бы не осуждал. У каждой организации есть свои тайны, а уж у ТК – подавно. Почему же именно сейчас нужно было всполошиться по этому поводу и теребить сотрудников, которые, к тому же, ничем не могут помочь, потому что ни на что не влияют? Да, Фурнье не преувеличивал свою роль внутри ведомства. Его работа была важна для канцелярии, но он не был ни руководителем, ни кем-то ещё, кто может принимать решения. Его, как и любого другого сотрудника, можно заменить. Остин лишь делает то, что ему приказывают.
На вопросы, которые ему задавал Гарри Рид, он бы мог сам найти ответы. Но Остина всё же вызвали сюда…
– Наши отчёты идут напрямую в те отделы, которые их запрашивают. Например, если в лабораторию была доставлена улика из отдела внутренней разведки, то и отчёт идёт либо руководителю этого отдела, либо агенту, ведущему это дело – зависит от ситуации. И, конечно же, все отчёты хранятся в базе данных лаборатории, к которой имеют доступ сотрудники лаборатории в зависимости от уровня допуска, а также наш руководитель.
Ему всё равно придётся всё это рассказать, так что Остин выдал всё сразу, чтобы поскорее отсюда уйти.
О сегодняшнем он не должен был никому рассказывать, но Фурнье чувствовал, что должен поделиться этим с Робертом. Он должен быть предупреждён. Кто какой, в конце концов, Гарри Рид? Да, он капитан императорской гвардией, очень важный человек, но не непосредственное начальство Остина, в отличие от Роберта Бёрка, который, в принципе, в качестве главы Тайной канцелярии Остина вполне устраивал.
Активность, с которой императорская гвардия почему-то интересуется ТК, Остину не нравилась. Казалось, что их намеренно пытаются в чём-то обвинить, вот и ходят вокруг да около.