Роберт решительно шёл по коридору, но по мере того, как он приближался к гостевой комнате, его решимость ослабевала. Было только шесть утра – пожалуй, рановато для того, чтобы врываться в чужую комнату, даже в собственном доме. И, самое главное, Роберт не знал, что ему сказать или сделать. Произошедшее было полностью его виной – он не подумал, что кому-то придёт в голову нацелиться на Агату. В будущем он, конечно, будет осторожнее и обязательно тайком приставит охрану, но случившегося уже не вернуть.
Постучавшись, Роберт вошёл через несколько секунд, не дожидаясь ответа.
Агата не спала, но, судя по всему, проснулась совсем недавно. Может быть даже её разбудил стук в дверь.
Следивший за её состоянием врач убеждал Роберта – с Агатой всё в порядке. Никаких серьёзных повреждений нет, а слабость пройдёт через несколько дней. Роберт ему верил, но не мог не беспокоиться.
– Как вы себя чувствуете?
Передвинув стул, стоявший у стены, поближе к кровати, Роберт присел и пристально оглядел Агату.
Наёмник слово сдержал – не убил, не причинил вреда. Правда, какой-то дрянью всё-таки напичкал, потому что прибывший в тот дом Роберт вместе с агентами ТК, увидев связанную девушку в бессознательном состоянии, подумал, что она мертва. Расчёт был точным – вместо того, чтобы по горячим следам броситься в погоню, Роберт направил всё внимание на Агату. Ему было не до приказов и других дел.
«Профессионал», – подумал Роберт о неизвестном пока ему наёмнике, хотя желание поймать его и собственноручно убить никуда не делось.
– Я прошу прощения за то, что вам пришлось пережить, – сказал Роберт. – Такого больше никогда не произойдёт, я обещаю.

Роб хмуро наблюдал за движениями Агаты, и увиденное ему не понравилось, хотя ему несколько раз повторили, что слабость – это нормальное явление. Руки сжались в кулаки, и того мерзавца очень хотелось найти, чтобы лично убить, и наплевать, какими будут последствия. Но Роберт не знал, кто он, а расспрашивать об этом Агату он не мог – ни сейчас, ни позже.
– Вас похитили – не помните? – ответил он на вопрос Агаты. – Но теперь вы в безопасности.
Скорее всего, вопрос подразумевал совсем другое, но отвечать на него Роберту не очень хотелось.
Работая в Тайной канцелярии, он учился правильно задавать вопросы. Если сам вопрос поставлен неправильно, то и ответ на него может быть таким же.
Вспоминать, что же произошло после того звонка, было тошно. В последний раз Роберт так попирал свои служебные обязанности только в молодости. Тогда, помнится, его за это очень сильно распекали.
В этот раз почти ничего не поменялось. Бёрк думал почти весь день, но соответствующий приказ всё-таки отдал. После звонка он надеялся получить координаты, но его держали в неведении, мотивируя это тем, что в правдивости его слов ещё нужно убедиться. Роб ждал и сходил с ума, но уже на следующий день его вызвали во дворец, где император требовал объяснений нелогичному поступку. Так как Бёрк был не в состоянии дать ответ, Его Величество отчитывал его, как мальчишку. Это было не очень приятно, учитывая ещё и то, что император был младше Роберта.
– Хотите есть? Пить? – спросил он, чтобы не говорить о неприятном. – Кстати, вы сейчас в моём доме. Так проще следить за вашей безопасностью и здоровьем. Я бы хотел, чтобы вы остались здесь до тех пор, пока не поправитесь.
Вообще, Роберт был бы не против, если бы Агата осталась здесь и после того, как окончательно поправится, но говорить что-то такое было бы неприлично и грубо.
– О Габриэле не беспокойтесь – он вам не помешает. Днём меня не бывает дома, но есть охрана, домработница и горничные – если что-нибудь понадобится, смело обращайтесь к ним или звоните мне.

Придя сюда с утра пораньше, Роберт всё-таки в глубине души надеялся на то, что утро останется добрым. Не случилось. Избежать криков и разборок не получилось.
– Какого Крива, Бёрк?!
От этого крика стены дрожали и в ушах закладывало, потому что Роберт уж точно не ожидал, что на него начнут орать. И чего он не ожидал ещё больше, так того, что он кому-то позволит это сделать. Император был не в счёт – намного выше по положению, фактически воплощение абсолютной власти в империи. Захочет – не только оставит без гроша в кармане, но и ославит так, что лучше самому застрелиться, чтобы не встретить плачевные последствия.
– Какого хрена меня похищают спустя всего неделю после знакомства с тобой?! Какого черта ты идешь на уступки?! А теперь стоишь здесь со скорбной миной передо мной, выкаешь, и отказываешься отвечать на поставленный вопрос! Ты прекрасно понял, что я имела в виду, и не надо мне тут увиливать!
Маг не понимал, то ли это стресс, то ли что-то ещё, чего он про Агату не знает. Какого, действительно, Крива она на него кричит? То, что из-за него она была похищена, можно было поставить ему в упрёк, но со слов выходило, что Агата его обвиняет ещё и в том, что он её спас. Женская логика во многом отличается от мужской, но не настолько же ведь.
– Во-первых, прекрати кричать, – тоже переходя на повышенный тон и ловя подушку, отчеканил Роберт и добавил уже намного спокойнее: – Тебе сейчас вредно. – Дальше он снова заговорил громче обычного, потому что стадию объяснения ему хотелось миновать, но Агата, по всей видимости, решила вытрясти из него всю душу и все нервы: – Во-вторых, тебя похитили, потому что справедливо посчитали, что ты для меня что-то значишь. В-третьих, не тебе решать, когда мне идти на уступки, а когда – нет!
У него был день на раздумья, и Бёрк считал, что решение он принял вполне осознанно. Может быть, оно и не было самым разумным с точки зрения профессионализма, но за это нести ответ только ему.
Посмотрев на сжатые в гневе кулаки, Роберт усмехнулся, но на всякий случай встал и отошёл подальше, чтобы не искушать воинственно настроенную Агату.

Отредактировано Robert Burke (2018-12-17 11:29:54)

Подушку он вернул на место, но на всякий случай отошёл на несколько шагов, чтобы не искушать Агату бросить в него ещё чем-то.
Кажется, она начинала успокаиваться. Роберт незаметно выдохнул, потому что он действительно не знал, что делать с девушкой, кричащей на него ни с того, ни с сего. Своим подчинённым он такого никогда не позволял, а Кирсти вместо скандалов просто однажды собрала вещи и ушла, другие же женщины были не настолько важны в его жизни, чтобы о них задумываться. Что же до Агаты, то Роберт пока ещё не знал, к чему всё приведёт, но почему-то хотелось верить, что, возможно, он встретил кого-то особенного.
– Пожалуй, нам стоит начать сначала.
Прежде чем Роб сумел сообразить, как же это, Агата начала буквально с самого начала:
– Привет. Я очень рада видеть перед собой себя, а не того гада. Надеюсь у тебя получится его отыскать.
– Уже ищу, – ответил Роберт, и в голосе непроизвольно появилась злость. – А когда найду, то разорву на мелкие кусочки и его, и заказчика, обещаю тебе.
О, Роберт знал много способов, как убить человека (или не человека) мучительно. Быстрой смерти они не заслужили, поэтому на тот свет Бёрк будет их отправлять медленно, приправляя это огромной порцией боли. Эти люди посягнули на то, что ему дорого, перешли ему дорогу, а значит, им в любом случае не жить. Может быть, не сегодня и даже не завтра, но он выйдет на след и обязательно приведёт в исполнение приговор, вынесенный им самим.
– Не хочешь присесть?
Справившись со своим гневом, Бёрк снова подошёл к кровати и аккуратно сел рядом с Агатой. Взяв её за руку, он едва заметно её сжал, затем услышал:
– Извини за крик, но в моей жизни случилось очень много всего за последние пару месяцев, и… и наши отношения вносят в неё очень большой сумбур и слишком много вопросов. Поэтому мне бы хотелось внести определенную ясность.
Роберт и сам предпочитал ясность во всём, чего касался, но в данный момент он не знал, что ответить.
Как-то Константин Редмонд сказал ему, что в жизни главы Тайной канцелярии слишком много риска, а семья повысит риск на уровень, с которым не каждый справится. Соглашаться со своим предшественником он никогда не любил, но знал, что в этом вопросе он был, конечно же, прав. По идее, тех, кто ему дорог, Роберт не должен был держать рядом с собой, но не мог отпустить ни Габриэля, ни Агату.
– Около двадцати лет назад я женился, и результат этого брака ты имела несчастье наблюдать во время нашего ужина. Мы развелись из-за моей работы – ужиться со мной оказалось не по силам даже агенту внешней разведки. К чему я клоню... Ты мне дорога, Агата, но на четвёртом десятке лет меня уже не исправить. Я не вправе тебя принуждать, так что решаешь ты. Если захочешь попытаться, то я обещаю сделать тебя счастливой, хотя и не думаю, что смогу соответствовать романтическому образу. Если же нет, то ты вольна уйти как только оправишься, но охрану к тебе я всё равно приставлю – просто на всякий случай.